|
Александр Пушкинзон
|
|
| Александр Пушкинзон | Дата: Понедельник, 04.05.2020, 03:05 | Сообщение # 51 |
|
Группа: Гости
| Всё, что где-то там пишут, это уже от лукавого. Подтверждаю сказанное атеистом, автором всего, что опубликовано в этой теме являюсь я, Александр Пушкинзон.
|
| |
| |
| ateist | Дата: Понедельник, 04.05.2020, 19:47 | Сообщение # 52 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 14241
Статус: Offline
| Ну вот, думаю, теперь подобных вбросов не будет.
С нетерпением ждем новых фрагментов.
Телеграм-канал
Русскiй Андеграундъ
|
| |
| |
| Александр Пушкинзон | Дата: Воскресенье, 05.07.2020, 14:19 | Сообщение # 53 |
|
Группа: Гости
| Работа над книгой продолжается. Наверно я сегодня покажу Вам новый фрагмент. Вношу так же ясность, я не проживаю в Саратове, хотя большая часть действия моего произведения действительно происходит именно там.
|
| |
| |
| ateist | Дата: Воскресенье, 05.07.2020, 14:44 | Сообщение # 54 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 14241
Статус: Offline
| Цитата Наверно я сегодня покажу Вам новый фрагмент.
Ждем, конечно, с нетерпением.
Цитата Вношу так же ясность, я не проживаю в Саратове,
Да это, на самом деле, не имеет значения. Просто каждый человек дает о себе ту информацию, которую считает нужной, вот я и сделал ремарку, чтобы несуществующая информация не распространялась.
Телеграм-канал
Русскiй Андеграундъ
|
| |
| |
| Александр Пушкинзон | Дата: Воскресенье, 05.07.2020, 15:13 | Сообщение # 55 |
|
Группа: Гости
| Этой ночью наш путешественник спал как убитый и проснулся лишь от стука в дверь горничной, которая явилась для того, чтобы произвести ежедневную уборку номера. Взглянув, на свои часы, ему стало ясно, что завтрак в гостинице давно закончился, так как стрелки показывали ровно 12.30. Впустив к себе молодую веснушистую девушку, лет двадцати двух, он поспешил уединиться в ванной комнате. Сотрудница обслуживающего персонала выполнила свою работу в считанные минуты – аккуратно заправила кровать, оставила на ней свежие полотенца, убрала пыль с журнального столика, и, наконец, привела в порядок туалет, не сказав при этом ни одного слова упрёка. «Ну что же, теперь потревожим Арсения! - решил Алексей, набирая полученный вчера вечером номер телефона, - будем надеяться, наш архивариус и поэт уже успел проспаться!».
Увы, его надежды, оказались лишь надеждами, на другом конце провода к аппарату никто не подошёл.
- Проклятый алкаш! – в сердцах выругался Ольгин в адрес Щербицкого, - Чтоб у тебя водка из жопы полилась!
Однако, как известно, руганью делу не поможешь, поэтому он решил позвонить другому человеку, встречи с которым давно ждал и одновременно немного боялся - Виталию Крестовскому. Тот как раз оказался дома.
- О, Алёшенька, здравствуй, милый! – обрадовался маэстро, - Не поверишь, только что тебя вспоминал! Ты уже приехал? Откуда звонишь?
- Добрый день! Да, я уже приехал, звоню из гостиницы.
- И я тоже только вчера поздно вечером вернулся с дачи. Как у тебя со временем?
- Очень хорошо, сегодня совершенно свободен.
- Тогда жду тебя у себя, на Большой Пороховской. Тебе надо будет добраться до метро «Ладожская», а оттуда на автобусе проехать пять остановок. Я только что купил на рынке свежей говядинки и сейчас собираюсь сварганить настоящий венгерский гуляш, так что советую поторопиться!
- Я уже собираюсь! – отвечал Алексей.
Записав номер дома и квартиры корифея городского романса он, накинув на плечи синюю ветровку, отправился в свою первую большую поездку по Ленинграду, и его путь лежал прямиком к станции «Площадь Восстания», здание которой произвело на него вчера такое неизгладимое впечатление. Разменяв деньги в специально предназначенном для этого автомате и пройдя через турникеты, Ольгин оказался на эскалаторе, который не спеша перенёс его с наземного вестибюля прямо в центральный подземный зал. Свод этого зала оказался пересечённым белыми лепными арками, со встроенными в них световыми дугами, которые освещали всё вокруг своим ярким светом. По бокам зала сквозь другие арки, гораздо меньшие размером, был видны посадочные платформы. Шум пребывающего к одной из них поезда, словно бритвой резанул непривычный к таким звукам слух гостя Города на Неве. Из открывшихся дверей вагонов хлынула волна пассажиров, которая чуть было, не унесла его вслед за собой. Когда людской поток схлынул, Алексей, придя в себя, подошёл к схеме линий метро с целью разобраться в том, куда же ему следует идти дальше, однако, вникнуть в суть пересечений разноцветных линий, так и не смог. Совсем отчаявшись, он подошёл к дежурной по станции, которую легко можно было узнать, по красной шапке на голове.
- Отсюда Вы не приедете туда, куда хотите, - с улыбкой ответила она, выслушав его вопрос, – необходимо подняться вот по тому малому эскалатору наверх. Таким образом, Вы попадёте на другую станцию – «Маяковскую», там сядете на поезд, доедете до «Площади Александра Невского», перейдёте на Правобережную линию и, проехав всего одну остановку, окажетесь на «Ладожской»!
Ольгин прошёл туда, куда ему было указано. Поднимаясь наверх, он обернулся назад и посмотрел на стену, отделанную белым мрамором, на которой висел текст указа Президиума Верховного совета СССР о присвоении метрополитену имени В. И. Ленина. Его лицо искривила исполненная сарказма улыбка - то, что ещё недавно вызывало у него чувство уважения, теперь превратилось в объект язвительных насмешек и иронии. Оказавшись на «Маяковской», ориентируясь по указателям на стенах, ему удалось самостоятельно сесть в нужный поезд, добраться до «Площади Александра Невского» и, воспользовавшись помощью другой дежурной, наконец, достигнуть «Ладожской». «Это просто пытка, каждый день мотаться по городу в этих переполненных вагонах, где все стоят вплотную друг к другу!- думал он, выходя на улицу, - как хорошо, что в моём Саратове нет этого проклятого метро!»
Автобус, несомненно, являлся более привычным для него видом общественного транспорта. Через пятнадцать минут Алексей уже был на Большой Пороховской и без труда нашёл дом Виталия Крестовского.
- Слышу, Алёша, слышу! – раздался голос за дверью, как только Ольгин коснулся кнопки звонка, - Подожди, иду, открываю!
Глухо заскрежетал старый замок и перед ним предстал среднего роста мужчина с усами и бородой. На нём были обыкновенные тренировочные штаны и свежая клетчатая рубашка, а в выразительных серых глазах горел озорной огонёк.
- Виталий, Валерий Павлович… - начал, было, Алексей, но хозяин квартиры остановил его:
- Можешь звать меня Виталий, - сказал он, пожимая гостю руку, - я к такому обращению привык ещё задолго до записи с «Крёстными отцами». Моя бабушка, царство ей небесное, очень хотела, чтобы мои родители дали мне это имя, вот я и решил так назваться на своём первом концерте. Ну а фамилия Крестовский – ты догадываешься, она взята от персонажа Олега Даля из кинофильма «Земля Санникова». Ну, что же мы стоим, пойдём на кухню, я уже вовсю колдую над гуляшом!
Ольгин прошёл вслед за артистом, обратив при этом внимание, на то, что тот заметно прихрамывал. Это не ускользнуло от его глаз.
- Моя хромота - последствия давнего ДТП, - пояснил он,- Вроде бы тогда всё обошлось, но вот, пару лет тому назад я неожиданно почувствовал боль в ноге. Какое-то время не обращал на это дело внимания, а потом всё стало настолько плохо, что даже заснуть ночью уже не мог. Пошёл к врачу, он назначил серию уколов, но толку от них оказалось не особо много, они дали лишь временное облегчение. Теперь, говорят, надо менять тазобедренный сустав. Операция эта сложная, но, наверно всё же придётся на неё решиться, иначе, как прикажешь мне петь в таком виде со сцены?! Да ты не стой, как истукан, вот тебе табурет, располагайся, чувствуй себя как дома!
Алексей присел, и только тогда осмотрелся по сторонам. Кухня была не особо большая, но уютная, в её центре стоял деревянный стол, накрытый белой скатертью, по одну сторону от него – холодильник «Минск», с небольшой столешницей и напольной тумбой, по другую газовая плита, рядом с нею пара навесных шкафчиков для посуды, и ещё одна тумба. На подоконнике в углу была заметна небольшая вазочка с несколькими садовыми хризантемами, источавшими свой ароматный запах по всему помещению.
- Ну как, нравится у меня? – осведомился Крестовский, - некоторые говорят, что вот, он, бывший партийный функционер, шикует в нынешнее непростое время, а на самом деле это совсем не так. Всё что ты здесь видишь, стол, шкафчики, столешница, и даже разделочные доски изготовлены лично мой, вот этими двумя руками, дом на своём загородном участке тоже я сам построил, машина у меня, конечно, есть – «копейка», как же без неё, но такой тачкой нынче никого уже не удивишь. Так что никаких миллионов у меня нет, и не было.
- У вас тут красивые цветы, - Ольгин указал взглядом на подоконник.
- Цветы – это моё хобби, - улыбнулся артист, забрасывая в глубокую сковороду с хорошо разогретым растительным маслом куски говядины, нарезанные кубиками, - и кулинария тоже. Мне это доставляет огромное удовольствие. А ты у себя дома готовишь?
- Готовлю, я ведь разведён, а недавно похоронил мать, так что освоил это дело, и очень даже успешно.
- Да, ничего на свете нет ближе матери, - Крестовский грустно вздохнул, - я, между прочим, недавно записал песню на стихи Расула Гамзатова. Она так и называется – «Памяти матери».
- Виталий, а почему после Вашего альбома 1978 года больше ничего не последовало в таком же духе?
- Тому было много причин. Сразу после той записи я поругался с Володей Мазуриным, на квартире которого всё это писалось, потом Аркаша Северный умер, вслед за ним, буквально через год ушёл Володя Раменский, все были просто в шоке от этого. Затем появился Саша Розенбаум, Сергей Иванович стал заниматься его записями, забыв про меня. На Розенбаума тогда, в первой половине восьмидесятых был у нас самый настоящий бум. У меня же был ещё один концерт с «Крёстными отцами», но там плохо прописали мой вокал.
- А Вы были знакомы с Аркадием Северным?
- Чисто шапочно, незадолго до его смерти увиделся с ним в какой-то компании. Поговорили мы тогда совсем немного, он уже больной был, не человек, а просто скелет ходячий, одни кожа да кости, и лицо какое-то жёлтое, неприятное.
- А о чём говорили, не помните?
- Конечно, помню, ему деньги зачем-то были нужны, тысяча рублей. По тем временам это была очень большая сумма, спрашивал Аркадий её у меня, но я никак не мог тогда ему помочь, всё вкладывал в дачу, наличных средств просто не было.
- А Рышкова тогда в разговоре он не упоминал?
- Упоминал, причём в очень негативном духе. Я, кстати, тоже его не особо любил. Да, согласен, Гаврилыч, был талантливым человеком, творческим, хорошим организатором, но в тоже время очень жадным до денег, настоящим барыгой, - сказав это, Крестовский положил на сковороду к уже обжарившемуся мясу нашинкованный болгарский перец, лук, морковку, чеснок и принялся усиленно перемешивать всё это деревянной лопаточкой.
- Ты знаешь, в чём секрет настоящего, правильного гуляша? – сменил он тему разговора, - В том, что мясо необходимо действительно хорошо прожаривать, в противном случае оно получается тушёно-варёным, а это недопустимо. Ну вот, уже всё дошло до нужной кондиции, а раз так - добавляем немного муки, перца, томатной пасты, заливаем водой и ещё раз перемешиваем. Теперь ставим наше произведение искусства на маленький огонёк и ждём. Не желаешь ли пока принять стопочку для поднятия тонуса?
- К сожалению, от стопочки откажусь, после травмы головы мне это дело противопоказано, прошу не обижаться.
|
| |
| |
| Гость | Дата: Воскресенье, 05.07.2020, 15:15 | Сообщение # 56 |
|
Группа: Гости
| - Никаких обид, но я себе немножко позволю, - Крестовский достал из холодильника бутылку «Московской» и неглубокую тарелочку с кусочками свежей сельди, - кто-то любит ром, кто-то коньяк, а считаю, что ничего нет лучше нашей водочки. Но, может быть, ты тогда хоть кваску выпьешь? У нас в Питере очень хороший квас, нигде такого больше нет. Налей себе его в кружку, вот там, на тумбе бидон стоит.
Алексей последовал данным ему указаниям, и вот, он уже снова сидел напротив своего собеседника, прихлёбывая квас, и ловя каждое сказанное им слово, почти так же, как когда-то во время общения в больнице с Семёном Верблюдинским.
- Только не подумай, что у меня был некий творческий застой, - снова заговорил Виталий, приняв на грудь порцию беленькой, - я пытался пробиться на официальную сцену, все данные для этого имелись, и музыкальное образование, и опыт выступлений, и много чего ещё, но не сложилось. Наши музыкальные чиновники шарахались от моего творчества, как от огня. Я написал прекрасную песню, посвящённую нашему футбольному клубу «Зенит», который стал чемпионом страны в 1984 году, она должна была прозвучать на стадионе во время чествования команды, футболисты и сам Павел Садырин этого очень хотели, но там, наверху решили, что исполнитель блатняка в таком мероприятии принимать участия не должен. В итоге гимном команды стала другая композиция в исполнении Юры Охочинского, ты наверно помнишь её:
А стадион шумит: Зенит! Зенит! Зенит!
Играй смелей, болельщики помогут.
Ничего против Юры не имею, мы друзья, он очень хороший певец, но считаю, что моя песня о «Зените» была лучшей.
- А Вы не могли бы её сейчас, здесь исполнить? Я уверен, что это шедевр!
- Нет, - отрезал Крестовский, - не буду, потому, что она уже давно потеряла свою актуальность. Ну как можно её петь, когда мой любимый «Зенит» выбыл из высшей лиги?! Но я с удовольствием спою для тебя что-нибудь другое, подожди пару минут!
Он вышел с кухни и вскоре вернулся назад с гитарой в руках. Выпив ещё одну стопку, и ощутив её согревающее действие, Цыганок-Крестовский запел:
Я одинок, но ты проходишь мимо,
Даря свой взор и свой веселый смех.
Ведь знаю я, что многих ты любила,
Но без тебя мне в жизни нет утех.
Я одинок, но время мчится быстро...
Проходят дни, недели и года,
Но счастье во сне мне только снится
И наяву его не будет никогда…
- Это одна из самых моих любимых песен, - сказал он, закончив пение,- она обязательно появится на моей будущей пластинке в новой аранжировке.
- Виталий, расскажите подробно об этом готовящемся издании! – попросил Ольгин, - это ведь, как я понимаю, будет Вашим долгожданным официальным дебютом.
- Да, ты правильно сказал, фактически это мой официальный дебют. Как говорится, лучше поздно, чем никогда. А началось всё спонтанно. Я как-то зашёл в гости к Маклакову, застал у него Колю Резанова, и вот, с его подачи вернулся в мир музыки, слава Богу, все запреты к этому времени были уже сняты. Резанов теперь вместе со своим ансамблем работает в ресторане «Виктория», я тоже иногда, там выступаю, и там же мы все вместе репетируем. Пока не знаю, в каком виде издадут этот мой диск, в двойном виде, или в одинарном, но то, что он будет – абсолютно точно. Вот я тебе сейчас покажу ещё одну песню, уже новую, а ты скажешь, как она тебе, только, чур, говори честно, как на духу!
Песня, исполненная Виталием, завела Ольгина с первых аккордов. Она была в духе того самого Крестовского, которого он так любил слушать у себя в Саратове:
Эх, ты, жизнь кабацкая,
С песней залихвацкою,
С водочкой прохладною,
С девочкой блатной.
Жизнь в блестящем лацкане,
Эта холостяцкая
Будет вспоминаться мне,
Мне не раз порой…
- Это что-то! – совершенно искренно сказал Алексей, сделав несколько хлопков ладоши, - Такое слушать – настоящее удовольствие!
- То ли ещё будет! – Крестовский хитро улыбнулся, - Я тебе уже говорил, что песен у меня очень много. После этой пластинки можно подумать о нашем с тобой совместном проекте. Сейчас этот жанр востребован, поэтому необходимо ловить момент. Под каким именем, ты говоришь, записываешься у себя в Саратове?
- Макар Волжский.
- Нет, такое имя совсем не подходит. Звучит как-то по-гопницки, и извини за прямоту – слишком провинциально. Наш исполнитель интеллигентный, образованный и псевдоним у него должен быть соответствующий. Подумай на досуге об этом, а пока, вот, что я предлагаю - запишем и издадим совместный альбом, песен пять споёшь ты, песен пять я. И ещё одну – дуэтом. Договоримся с Резановым и его музыкантами, запись в студии будет стоить не дорого, и издатели есть надёжные – Кононов и Церетели. Репертуар возьмём приблатнённо-кабацкий, но ни в коем случае не чисто уголовный, мы же ведь с тобой не бандиты какие-то. У меня как раз для этого проекта есть очень подходящие композиции. Вот, например, такая, смотри!
Алексей не успел рта открыть в ответ, как началась новая песня под быстрый гитарный бой:
Рыжеглазая, рыжеглазая,
Заходи ко мне скорей!
Рыжеглазая, солнцеглазая,
Будь немного ко мне по-добрей!
- Вот тебе настоящая премьера! – сказал исполнитель, выпив третью стопку, - Ты – мой самый первый слушатель.
- У меня просто нет слов, - произнёс Ольгин зачарованным голосом, - а можно ещё что-нибудь послушать?
- Ещё что-нибудь – только за деньги! – рассмеялся Крестовский, и, увидев удивлённую реакцию Ольгина рассмеялся ещё больше, - Да не переживай ты, это у меня просто шутка юмора такая! Между прочим, наш гуляш уже готов!
Отложив гитару в сторону, Виталий встал, достал пару тарелок, вилки, ножи извлёк из хлебницы так любимый Алексеем батон, который ещё совсем недавно в булочных страны стоил 22 копейки и ловкими движениями рук отрезал несколько кусков.
- Ну что, Алёша, готов ты к дегустации?- задал он риторический вопрос, потирая руки.
Сковорода с готовым кушаньем оказалась в центре стола на округлой подставке для горячей посуды и вскоре в тарелке саратовского гостя дымилась весьма основательная порция ароматного мяса с густой подливой.
- Наворачивай, не стесняйся, - ободряюще произнёс кулинар, - а будет мало – положу добавки, ты только скажи, не стесняйся!
- Просто божественно, - отвечал его гость, пробуя еду, - здесь всё в нужных пропорциях, и мясо действительно получилось не тушено-варёным. Я обязательно возьму этот рецепт себе на вооружение.
- И поступишь совершенно правильно! Ну а пока, скажи, а что бы ты сам хотел исполнить и записать в рамках нашего совместного проекта? Повторяю, рассчитывай на пять песен, максимум шесть.
- Если вопрос ставится так, то я отвечу следующим образом - четыре песни на стихи моих земляков, далее нечто общеизвестное, но любимое слушателями, например, «Что-то сигарета гаснет…», и ещё хочу одну, на стихи Владимира Высоцкого.
- Интересный подход, - Крестовский закурил сигарету, - я ничего против этого не имею. «Сигарету» сам частенько в компаниях исполняю, а вот песни Володи – ни одной до сих пор и не спел, хотя очень их люблю. Знаешь что, Высоцкий это, конечно хорошо, но мне больше всего интересно, то, что пишут, поют и сочиняют в твоём городе. Будь другом, исполни для меня сейчас что-нибудь чисто ваше, я удовольствием послушаю, возьми мой инструмент!
- Виталий, это большая честь для меня! – сказал Ольгин, принимая в свои руки гитару, так, словно она была золотая.
- Главное, не волнуйся. Исполняй, без выпендрёжа, так, как ты обычно исполняешь, считай, что перед тобой не Виталий Крестовский, а скажем, твой самый близкий школьный друг, понял меня?! Давай, начинай!
Немного подумав, Алексей решил спеть одну из лирических песен на стихи Вениамина Крюкова, посвящённую чьим-то пальцам, которые каким-то образом оказались в клавишах, и согласно видению покойного автора, были очень неуверенны и чем-то походили на грусть Есенина. Он успел пропеть всего лишь два с половиной куплета, как вдруг неожиданно услышал грозный голос:
- Прекрати!
- Прекратить что? – не понял Ольгин.
- Прекрати петь! – взревел Крестовский, стукнув с такой силой кулаком по столу, что зазвенела посуда, - я принял тебя как талантливого барда, а ты оказался просто бездарем, который не умеет ни петь, ни играть! Что за х..ню ты тут мне показываешь, кто такое говно сочинил?! Это ты называешь пением??? Убирайся отсюда ко всем чертям, очкастый засранец!
- Но, Виталий, как же так…
- Я сказал, убирайся!!!
В следующую секунду сковородка с гуляшом просвистев всего лишь в паре сантиметров от правого виска Алексея, с грохотом ударилась о кухонную стену, и, оставив на ней огромное красное пятно соуса рухнула на пол. Что касается самого Крестовского – тот вскочил со своего табурета, сжав в руке вилку. Его глаза были полны злобы и ненависти. В ужасе Ольгин бросился вон из этой квартиры, но её хозяин двинулся за ним. Как назло, пришлось повозиться с плохо смазанным замком, и когда дверь наконец-то поддалась, преследователь уже дышал ему в спину. Сильнейший удар носком ноги под зад чуть не сбил Алексея с ног. Превозмогая боль, он сбежал на несколько пролётов вниз и только тогда остановился, чтобы перевести дух.
- И не смей больше сюда звонить, гадёныш! Попадёшься мне ещё где-либо – башку отверну! – донеслось до него сверху.
Ольгин уже не помнил, как достиг автобусной остановки, доехал до метро и после долгих мытарств по эскалаторам, переходам и вагонам поездов, вышел в город со станции «Площадь Восстания», прямо к ставшей уже родной «Октябрьской». Быстрым шагом он пошёл в её сторону, плотно стиснув зубы. Всё его нутро разъедала обида, а руки дрожали от испытанного унижения. «Чтоб предстоящая тебе операция оказалась неудачной!»- думал он о Крестовском.
- Алексей Антонович, к Вам пришли, - сказал ему швейцар, дежуривший у входа в гостиницу, - я разрешил этому посетителю подождать Вас в холле.
- И правильно сделали! – отвечал ему Алексей, увидев Щербицкого, который, сидя в кресле для гостей жадным взором смотрел в сторону дверей ресторана.
- Алёша! – воскликнул он, повернув в его сторону голову, - Ну наконец-то! Как погулял по городу? Что-то у тебя сегодня лицо красное, а брюки так запачканы, как будто только что пендаля получил. Твой вид меня серьёзно беспокоит.
- Со мной всё в порядке, - Ольгин присел в другое кресло рядом, - а вот до тебя сегодня утром мне не удалось дозвониться!
- Дело в том, что я вчера вечером по дороге домой угодил в вытрезвитель, и провёл там всю ночь. Спасибо папе родному, он приехал и забрал меня, заплатив штраф. Вот, такая беда со мной приключилась!
- Сочувствую, - улыбнулся Ольгин, вспомнив, о том, что сегодня утром, рассердившись сказал в адрес Щербицкого, - но, всё же, давай к делу, что насчёт Румянцева?
- Я созвонился с ним, он как раз завтра собирается к твоему Жаворонкову, и готов нас обоих взять с собой. Приезжай в шесть вечера к метро «Проспект Ветеранов», мы будем ждать тебя на выходе со станции.
- А можно ли как-то добраться до этого места наземным транспортом?
- Тебе не понравилось наше метро? Это с непривычки, в первый раз всегда так. Ещё пара дней и ты его полюбишь! – заверил Алексея Арсений, - Да, конечно, можно взять такси, но, зачем тратить лишние деньги?! Давай тогда лучше сделаем таким образом – встретимся здесь, у тебя ровно в пять, и вместе отправимся на встречу с Румянцевым. Уж, поверь, со мной в метро тебе будет очень комфортно.
- Замётано! Только не надо больше попадать в вытрезвон!
- Постараюсь, но стопроцентной гарантии дать не могу, такой уж я человек. И вот ещё что, самое главное. Я уже говорил о том, что Жаворонков человек очень не простого нрава. К нему с пустыми руками идти нельзя, запросто может прогнать.
- И что необходимо взять, чтобы он меня принял? Водки? Конфет? Фруктов? Может быть каких-то дефицитных лекарств?
- Нет, - Щербицкий покачал головой, - нет, и ещё раз нет! Слушай внимательно, и запоминай! Ты возьмёшь с собой бутылку шампанского, две бутылки коньяка, желательно армянского, плюс к этому ещё две бутылки креплёного вина, жареную курицу, мисочку оливье и десяток бутербродов с копчёной колбасой.
- Ни хрена себе! – сорвалось с языка Алексея, - и как же я всё это один потащу?
- Вот для этого я и приеду, чтобы тебе помочь, нельзя же одно тебя оставлять с такой поклажей. Ну а сейчас, извини, мне надо идти. Напоследок хочу обратиться к тебе с маленькой просьбой. Дело в том, что мне очень нездоровится…
- Так и быть, поправлю твоё здоровье, - Ольгин вложил в его руку мятую трёшку.
- Спасибо за материальную поддержку! – Арсений поспешил на улицу, а Алексей, взглянув на свои часы, обнаружил, что очень скоро в ресторане наступит время ужина.
После еды на него навалилась усталость, и ему захотелось спать. Место на его теле, по которому пришёлся удар ноги Крестовского, очень неприятно ныло…
|
| |
| |
| ateist | Дата: Воскресенье, 05.07.2020, 15:20 | Сообщение # 57 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 14241
Статус: Offline
| Александр Пушкинзон,
благодарю! Вечерком внимательно ознакомлюсь.
Телеграм-канал
Русскiй Андеграундъ
|
| |
| |
| Гость | Дата: Воскресенье, 05.07.2020, 19:39 | Сообщение # 58 |
|
Группа: Гости
| Я извиняюсь, может что-то упустил когда читал. Но непонятно откуда Крестовский знал про Алексея. Ведь когда Алексей позвонил Крестовскому, тот сказал, что как раз о нем думал. И как Крестовский планировал записать совместный альбом с исполнителем которого никогда не слышал? Описание Крестовского в ярости соответствует действительности.
|
| |
| |
| ateist | Дата: Воскресенье, 05.07.2020, 20:01 | Сообщение # 59 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 14241
Статус: Offline
| Я тоже не понял.
Видимо, это в неоупбликованных фрагментах.
Телеграм-канал
Русскiй Андеграундъ
|
| |
| |
| Александр Пушкинзон | Дата: Воскресенье, 05.07.2020, 20:14 | Сообщение # 60 |
|
Группа: Гости
| Цитата ateist (  ) Видимо, это в неоупбликованных фрагментах.
Совершенно верно. Я ведь показываю здесь лишь небольшие фрагменты произведения, которое изначально задумывалось как маленький рассказ, а теперь вот вылилось в настоящий роман. По сюжету Алексей уже задолго до этой встречи был знаком с Крестовским по телефону и их встреча планировалась заранее. Ну а подробно, как и чего - это уже когда роман будет публиковаться полностью.
|
| |
| |
| Консул | Дата: Понедельник, 06.07.2020, 01:12 | Сообщение # 61 |
Группа: Друзья
Сообщений: 6479
Статус: Offline
| Мне тоже понравился Крестовский. Не довелось быть с ним знакомым, но предполагаю, что автору удалось достоверно показать его образ.
Карфаген должен быть разрушен!
Марк Порций Катон
|
| |
| |
| Гость | Дата: Понедельник, 06.07.2020, 12:05 | Сообщение # 62 |
|
Группа: Гости
| Немного неполная информация по концертам Крестовского. Виталий говорит, что у него было 2 концерта с "Крестными отцами", а сейчас он пишет пластинку. Кроме этого у Крестовского была запись с ансамблем Гольштейна, альбом " Лучистые глаза" о котором говорил Павел, и как я слышал еще была небольшая запись под гитару, всего несколько песен.
|
| |
| |
| Консул | Дата: Понедельник, 06.07.2020, 19:21 | Сообщение # 63 |
|
Группа: Друзья
Сообщений: 6479
Статус: Offline
| Цитата Гость ( ) Кроме этого у Крестовского была запись с ансамблем Гольштейна, альбом " Лучистые глаза" о котором говорил Павел, и как я слышал еще была небольшая запись под гитару, всего несколько песен.
"Лучистые глаза" - 1991 год, точная дата этого альбома мне неизвестна, возможно на момент описываемых Александром Пушкинзоном событий он ещё не был готов. Насчёт ансамбля Гольштейна - я спрашивал когда-то у Александра Бойко, он настаивал на том, что этого концерта на самом деле не было. А гитарников у Крестовского было много, как минимум три.
Карфаген должен быть разрушен!
Марк Порций Катон
|
| |
| |
| Консул | Дата: Понедельник, 06.07.2020, 20:23 | Сообщение # 64 |
|
Группа: Друзья
Сообщений: 6479
Статус: Offline
| И ещё об альбоме "Лучистые глаза". Это не студийка, как некоторые думают, запись осуществлялась на квартире одного известного ленинградского коллекционера. В записи принимали участие Виталий Крестовский (гитара, вокал), неизвестная мне пока женщина (клавишные) и скрипач, который до этого участвовал в дебюте Игоря Карташева в ресторане "Виктория" 1989-го года.
Карфаген должен быть разрушен!
Марк Порций Катон
|
| |
| |
| Александр Пушкинзон | Дата: Вторник, 07.07.2020, 02:40 | Сообщение # 65 |
|
Группа: Гости
| Благодарю пользователей за внимание к моему труду.
Цитата Гость ( ) Кроме этого у Крестовского была запись с ансамблем Гольштейна, альбом " Лучистые глаза" о котором говорил Павел, и как я слышал еще была небольшая запись под гитару, всего несколько песен.
Мне известны названия этих альбомов из сети, но я не слышал их, сомневался в достоверности информации, поэтому не стал их упоминать. Теперь я, благодаря вашим отзывам я смогу отредактировать свою работу в правильном направлении. А насчёт гитарных записей, возможно вы обратили внимание на то, что у меня Крестовский исполняет песню "Рыжеглазая". Мне доводилось её слышать в его гитарном исполнении.
|
| |
| |
| Гость | Дата: Вторник, 07.07.2020, 13:35 | Сообщение # 66 |
|
Группа: Гости
| Скорее всего концерт Крестовского с ансамблем Гольштейна есть только у Ленин-сити, и является на самом деле второй частью известного концерта 1983 с Крестными отцами. Лучистые глаза уже должны были быть записаны, если не ошибаюсь, действие книги на момент разговора с Крестовским происходит в 1992 году. Да простит меня Александр Пушкинзон, отмечу пару деталей, и если он сочтет нужным, подправит. Крестовский скорее был немного повыше среднего роста 177-179 см. Виталий действительно пел в Виктории, но не постоянно. В Виктории работал ансамбль Резанова, и Крестовский обкатывал с ансамблем записи для своего альбома.
|
| |
| |
| Александр Пушкинзон | Дата: Вторник, 07.07.2020, 20:04 | Сообщение # 67 |
|
Группа: Гости
| Цитата Гость ( ) Лучистые глаза уже должны были быть записаны, если не ошибаюсь, действие книги на момент разговора с Крестовским происходит в 1992 году.
Уважаемый гость, Вы ошибаетесь. Это действие происходит в 1991 году, накануне Августовского путча.
Цитата Гость ( ) Крестовский скорее был немного повыше среднего роста 177-179 см.
А вот это я учту.
Цитата Гость ( ) В Виктории работал ансамбль Резанова, и Крестовский обкатывал с ансамблем записи для своего альбома.
Это отображено в других главах, которые увидят свет, когда книга будет окончательно завершена. Надеюсь, всё срастётся. Читателей ждёт встреча не только с Крестовским, но и с Рышковым, его женой, Маклаковым, Калятиным, Жаворонковым, Резановым, Ефимовым, Высоцким, ну и конечно же с Аркадием Северным.
|
| |
| |
| Александр Пушкинзон | Дата: Среда, 08.07.2020, 02:20 | Сообщение # 68 |
|
Группа: Гости
| Цитата Гость ( ) Виталий действительно пел в Виктории, но не постоянно. В Виктории работал ансамбль Резанова, и Крестовский обкатывал с ансамблем записи для своего альбома.
Об этом Крестовский говорит и в опубликованном фрагменте:
Цитата Гость ( ) Резанов теперь вместе со своим ансамблем работает в ресторане «Виктория», я тоже иногда, там выступаю, и там же мы все вместе репетируем. |
| |
| |
| Гость | Дата: Вторник, 27.10.2020, 17:39 | Сообщение # 69 |
|
Группа: Гости
| Утром, после завтрака Ольгин подошёл к гостиничному швейцару, с которым успел уже почти что подружиться.
- Молодой человек, прошу прощения, скажите, как Вас зовут? – спросил он.
- Сергеем, Алексей Антонович. Вам необходима какая-то помощь?
- Совершенно верно, Сергей. У меня вопрос, Вы ресторанных поваров хорошо знаете?
- Конечно, я каждый день у них на кухне питаюсь.
- Вот и отлично. Дело в том, что сегодня я приглашён на банкет, и не могу туда явиться с пустыми руками. В состоянии ли повара этого ресторана приготовить персонально для меня курицу на вынос, да такую, чтобы во время её поедания забылось обо всём на свете?
- Запросто. Курицу-гриль им сделать – пара пустяков.
- Курица-гриль, это что-то типа цыплёнка табака?
- Не совсем, но этот способ приготовления у нас сейчас очень популярен. Не сомневайтесь, с таким гостинцем Вас примут с распростёртыми объятиями в любой, даже самой серьёзной компании.
- А возможно ли помимо этого заказать салат «Оливье»?
- Возможно. На сколько персон?
- Человек на пять.
- Не проблема. Салат уложат в пластиковый контейнер, и Вы довезёте его в целости и сохранности к месту назначения.
- Ну и тогда помимо этого мне необходим ещё десяток бутербродов с копчёной колбасой. Самой лучшей.
- Советую кроме колбасы взять ещё красной рыбы. К нам в ресторан как раз только что свежего лосося привезли, очень вкусного, сейчас такого во всём городе днём с огнём не отыскать. Я сам себе уже килограмм для дома приготовил.
- Хороший совет, пусть будет и рыба. Вот Вам, Сергей, сто пятьдесят рубликов, заплатите поварам, а что с этого останется - Ваше. Всё должно быть готово для меня не позднее 16.30.
- Не беспокойтесь, Алексей Антонович, не подведу! – заверил Сергей,- помогать Вам – честь для меня!
- Надеюсь на это. Пойду, прогуляюсь, пока погода не испортилась!
В этот раз Алексей Ольгин проехал на автобусе по всему Невскому добрался до Эрмитажа, но, увидев огромную толпу желающих туда попасть, развернулся на сто восемьдесят градусов и пошёл назад с кислой физиономией, перспектива стоять в этой очереди и толкаться ему совершенно не улыбалась. Перейдя по Дворцовому мосту на противоположный берег Невы, он оказался на Университетской Набережной Васильевского острова, прямо напротив Ленинградского зоологического музея. Об этом музее ему приходилось много слышать по радио и телевидению в связи с телом ископаемого мамонтёнка, которое случайно обнаружил водитель бульдозера в 1977 году в Сусуманском районе Магаданской области. С тех пор этот мамонтёнок, получивший кличку Дима, обрёл своё пристанище в Ленинграде, привлекая к себе внимание многих тысяч туристов со всех уголков мира. Сегодня здесь такого жуткого ажиотажа, как в Эрмитаже не наблюдалось, и Ольгин, купив путеводитель, бодрым шагом отправился знакомиться с мировой фауной. Он долго бродил среди экспонатов, прошёл от начала до конца китовый зал, зашёл в рыбный, посмотрел на осетрообразных, подивился видом гигантской калуги, и, миновав пресмыкающихся с птицами, к которым с детства питал отвращение, прошёл в противоположное музейное крыло, к млекопитающим. Там было на что посмотреть, некоторые чучела, изготовленные работниками музея, выглядели совсем как живые, Алексей очень пожалел, что не взял собой в поездку фотоаппарат, так как снимки получились бы просто потрясающие. Единственным его разочарованием стал тот самый Дима, ради которого он, собственно сюда и пришёл. Мамонтёнок оказался каким-то сплющенным, неестественным да ещё к тому же совершенно голым, хотя, как Ольгину было известно из книг по зоологии именно своим шерстистым покровом и славились эти вымершие животные. Завершающим этапом осмотра музея для него стал зал насекомых на втором этаже, где в изобилии были представлены самые различные бабочки с жуками, некоторые из которых были весьма внушительных размеров. Находясь под впечатлением от увиденного, он, уже шагая по мосту назад, долго представлял, как такие создания летают где-то в далеких тропических лесах Амазонки и Конго. Снова заглянув на Большую Конюшенную, в уже знакомый коммерческий магазин, Алексей приобрёл весь необходимый алкоголь, причём портвейн выбрал тот самый, который покупался ранее для уличных музыкантов. Вот так незаметно для него и пролетело время, в гостиницу он вернулся в самом начале пятого и застал там Щербицкого, который с выражением читал швейцару Сергею и девушке-администратору свои свежие вирши. По выражению лиц обоих гостиничных работников было видно, что они просто мечтают отделаться от этого назойливого рифмоплёта.
- Алексей Антонович, наконец-то! – воскликнул Сергей, завидев Ольгина, - Мы все переживаем, не заблудились ли Вы в городе!
- Нет, не заблудился, Сергей. А ты, Арсен, пришёл на полчаса раньше назначенного времени! – насупился на него городской гуляка.
- Извини, друг, я попал в сложную ситуацию, - отвечал тот, - мать меня из дома выгнала, у неё очередной приступ шизофрении, кричит на всю квартиру, что я вор и подонок, сожрал дома все кислые щи и поменял у соседей две пачки сливочного масла на бутылку водки!
- Серёжа, - обратился к швейцару Алексей, пропустив оправдания Щербицкого мимо своих ушей - я сейчас по-бырику соберусь, и мы вас покинем. Надеюсь, то, что я просил, уже готово?
- Конечно, готово! – неслось ему вслед.
Оказавшись в своём номере, он, открыв чемодан, достал оттуда заранее приготовленную бобину фирмы BASF, на которую перед отъездом записал концерт Северного в ресторане «Печора». По его разумению Жаворонков обязательно должен был клюнуть на такую редкость и с радостью обменять на неё своего Зубко.
Через пятнадцать минут Ольгин уже шагал на пару с Щербицким к метро, держа в руке до верха набитый пакет. Ему повезло, большую часть поклажи тащил на своем горбу Арсений, у которого очень кстати оказался с собой зелёный туристический рюкзак.
- Если бы ты знал, как мне живётся! – говорил он Алексею во время спуска в подземку, - Пару недель тому назад я решил прогуляться по помойкам в своём микрорайоне, заглянул в один из бачков – а там катушечный магнитофон «Электроника-004» без единой поломки и царапинки! Бывают же чудаки, выбрасывают такие замечательные вещи! Порылся немного в мусоре – нашёл ещё десяток бобин в картонных коробках. Приволок, значит, я все эти находки к себе домой, включил маг, зарядил ленту, слушаю, а там Аркадий Северный поёт под гитару, качество записи – просто фантастика, но что ты думаешь, моя мама и катушечник, и эти ленты – всё обратно выкинула, заявив при этом, что я их где-то украл! И как можно обо мне такое думать?! В наказание за это она меня три дня потом из дома гулять не выпускала и отказывалась кормить! А в каких отношениях ты со своей матерью, не ругаешься с ней?
- Моя мать умерла, - коротко ответил Алексей, - и давай сменим тему. Лучше расскажи, о том, как живёт «Восток», в эпоху Перестройки и Гласности.
- Хорошо живёт. Каждую неделю в каком-либо ДК мы проводим вечера авторской песни, устраиваем различные квартирники, организовываем записи. Да, новых ярких имён, таких как Саша Розенбаум и Александр Лобановский пока нет, но это не значит, что они не появятся в будущем.
- А с кем из известных исполнителей ты знаком?
- Да почти со всеми, с Дольским, Кукиным, Городницким, Клячкиным. Я же фотограф, и у меня дома очень много уникальных снимков. Хочешь – приезжай ко мне в гости, покажу.
- Может быть, приеду, - отвечал Ольгин, сходя с эскалатора.
Следуя за Щербицким, он прошёл к платформе, у края которой как раз стоял поезд.
- Пойдём, сядем на свободное место, - предложил Арсений, как только они оказались в вагоне, - нам ведь с тобой ехать напрямую, без пересадок до самого конца ветки.
Далее, всю дорогу он рассказывал различные курьёзные случаи из жизни бардовской тусовки, вперемежку с анекдотами, большинство которых были «с бородой». Алексей старался его не прерывать, всё же эти байки были более предпочтительны, чем какие-то нудные поэмы и стихи с туалетной эротикой. Однако, вот, наконец, из динамиков раздался механический голос диктора:
- Поезд прибыл на конечную станцию!
К радости Ольгина «Проспект Ветеранов» оказался станцией мелкого заложения, поэтому быстро поднявшись по ступеням наверх, он сразу оказался на улице. Его сопровождающий проворно выскочил вслед за ним.
- Мы с тобой приехали несколько раньше назначенного времени, - произнёс Арсений, растягивая каждое слово и осматриваясь по сторонам, - но это не беда. Что-то мне подсказывает, что Володя тоже уже где-то здесь. Да вот же он, уже спешит к нам!
- Арсеньюшка! – раздался твёрдый, но при этом очень доброжелательный голос, - Я смотрю, ты сегодня трезв ну просто до неприличия! А рядом с тобой, как я понимаю, Алексей?
- Привет, - отвечал Щербицкий, - Да, его зовут Алексеем, а фамилия его…. Прости, забыл.
- Ольгин моя фамилия, - Алексей повернулся к подошедшему к ним, - я ни в коем случае не хочу навязываться, но если Вы мне поможете встретиться с Жаворонковым, буду очень признателен.
- А моя фамилия – Румянцев, звать можно Володей! – представился ему высокий человек, примерно его ровесник, - Конечно, я помогу, это не проблема, только, давай будем на «ты», у нас в среде питерских музыкальных коллекционеров принята именно такая форма общения. Но почему вы оба такие нагруженные? Что у Арсения в рюкзаке?
- Да так, - смущённо вымолвил Арсений, - везём то, без чего не обходится ни одна встреча!
- Опять ты в своём репертуаре! – в голосе нового знакомого Алексея послышался укор, - Лёш, это он тебе по ушам насчёт мисочки «Оливье» и двух бутылок коньяка проехал, да?! Совести нет у этого пьяницы и обжоры, на самом деле Гена спиртным не увлекается!
- Увы, не знал, - Щербицкий лишь виновато развёл руками, - но не выбрасывать же нам всё то, что мы с таким трудом сюда привезли!
- Конечно, не выбрасывать. Ладно, пошли на автобус, надеюсь, Жаворонков поймёт нас правильно, - тяжело вздохнув, согласился Румянцев и первым направился к остановке, переключив всё своё внимание на Ольгина, - Как тебе наш город, Алексей?
- Он бесподобен. Сегодня был в Зоологическом музее. Хочу завтра-послезавтра посетить Петергоф, но не знаю, смогу ли я самостоятельно до него добраться.
- Там побывать надо обязательно. Если есть деньги – советую сесть на «Метеор» и прокатиться к нему по Неве и Финскому заливу. Поверь мне на слово, то, что ты увидишь, того стоит!
Румянцев ещё минут десять рассказывал Ольгину о всевозможных ленинградских достопримечательностях, а Щербицкий стоял рядом, лишь иногда ему поддакивая. Наконец подкатил нужный «Икарус» под номером восемьдесят девять, и нашей троице с большим трудом удалось втиснуться в его салон, набитый пассажирами, словно консервная банка шпротами. Алексей оказался прижатым к дверям, и потому на каждой остановке ему приходилось выходить и снова заходить в автобус, чтобы дать возможность сойти с маршрута тем, кто находится позади него. Лишь минут через пятнадцать народ стал рассасываться и он с облегчением сел на сиденье возле окна. Мимо него за стеклом проплывали дома-корабли, построенные вначале 1970-х, окружённые зелёными насаждениями. Тот тут, то там вспыхивал свет в окнах. На улице начинало смеркаться, приближался ленинградский августовский вечер.
- Последние хорошие дни, - сказал Владимир, присев рядом, - через пару недель зарядят дожди, поэтому надо наслаждаться такой погодой, пока есть возможность, не факт, что следующее лето у нас выдастся таким же тёплым и солнечным, как это.
Минут двадцать они ехали, любуясь открывавшимися видами, лишь Арсений, стоя рядом, нетерпеливо озирался по сторонам и что-то бормотал себе под нос.
- Мы приехали, – наконец сказал Румянцев, дёрнув его за рукав, - улица Пионерстроя, это здесь. Ты выходишь первым!
Место, где оказался Ольгин, фактически было уже краем города. Перед ним стоял длиннющий девятиэтажный дом, окружённый аккуратно подстриженными газонами, немного в стороне находился один из тех типовых торговых центров, которых было много понастроено в крупных городах Союза, и где-то дальше впереди виднелось огромное неухоженное поле.
- А что, мне нравится этот район, - заметил Щербицкий, - я бы с удовольствием переехал сюда жить!
- Эх, Арсен, бойся своих желаний, они ведь могут осуществиться, только будешь ли ты потом им рад, вот в чём вопрос, - отозвался его друг и жестом пригласил своих спутников за собой в подъезд ближайшего дома.
С помощью лифта, кабина которого была вся исписана всевозможными похабными надписями, а пол загажен окурками, все трое поднялись на четвёртый этаж и оказались прямо напротив искомой квартиры. Румянцев нажал кнопку звонка, а у Ольгина заколотилось от волнения сердце, так как что-то ему подсказывало, что переговоры с Жаворонковым окажутся очень не простыми.
|
| |
| |
| Гость | Дата: Вторник, 27.10.2020, 17:46 | Сообщение # 70 |
|
Группа: Гости
| Дверь им открыл невысокого роста, слегка полноватый человек лет сорока в застиранной майке, старых штанах и шлёпанцах с отваливающейся подошвой. Его добродушное округлое лицо лишь ещё более расплылось в улыбке при виде Румянцева и его товарищей.
- Привет, Володя, - сказал он, пожимая ему руку, - а этот, усатый, с рюкзаком за спиной, он и есть тот самый гость из Саратова, так жаждущий со мной познакомиться?
- Нет, я Арсений Евгеньевич Щербицкий, поэт и штатный фотограф клуба «Восток», - отвечал тот, о ком шла речь, - а саратовец, это Алёша, вот он, стоит за моей спиной!
- Здравствуйте, Геннадий! – Ольгин вышел вперёд, как только прозвучало его имя, - да, я сотрудник одной из саратовских студий звукозаписи, проделал большой путь, для того, чтобы встретиться с Вами по заданию своего руководства.
- Ну, раз твои руководители находясь более чем за тысячу километров от Ленинграда, знают обо мне, то в таком случае я просто обязан тебя принять и выслушать. Заходите, ребята, домашних тапочек на всех у меня, к сожалению, нет, так что кому-то одному из вас придётся ходить в одних носках.
Сказав это, он принялся закрывать входную дверь, снабжённую какими-то мудрёными замками, наподобие тех, которые фигурировали в знаменитой комедии Гайдая «Бриллиантовая рука». «Не квартира, а какой-то сейф, - подумал Алексей, глядя на то, как Геннадий закрывает задвижки, - интересно, если какой-нибудь из этих механизмов сломается, как в таком случае мы выберемся отсюда?».
Щербицкий между тем сбросил свои полуботинки и вошёл первым, издав при этом возглас восхищения от того, что увидел. Единственная комната в квартире Жаворонкова оказалась полностью оборудованной под студию, вдоль стены, напротив двери, гордо возвышались металлические стеллажи. Они были забиты под завязку аудио и видеомагнитофонами, причём аудио техника располагалась ближе к приоткрытому окну, возле которого дислоцировался небольшой стол и два стула. У другой стены, смежной с кухней стояли старенький диван и шкаф для одежды, а немного в стороне – картонные коробки, поставленные одна на другую. Присмотревшись, Ольгин заметил на их торцах надписи фломастером – «диско», «металл», «джаз», «русский попс», «рок-клуб», «блатняк» и тому подобное.
- Вот так я и живу, - сказал владелец всего этого имущества, принеся с кухни ещё два стула для гостей, - как говорится, в тесноте, да не в обиде. Но скажите, что же вы ко мне такое притащили?
- Я подумал, что надо как-то отметить наше знакомство! – прогнусавил Арсений, развязывая свой заплечный мешок и доставая бутылки, - не так часто собирается такая душевная компания, как сегодня.
- Нет, парни, я пью только чай! – замотал головой Жаворонков при виде спиртного.
- Ген, - ласково сказал ему Румянцев, - войди в наше положение, ну, правда, не выкидывать же нам всё это! Ты только посмотри, какой хороший «Оливье» мы тебе принесли, сразу видно – прямо из ресторана! А курочка, ну просто загляденье! Давай хоть разок немного расслабимся, ну не всё же время сидеть напротив этого твоего железа и покрываться пылью!
- Хорошо, уговорил! – нехотя согласился его друг, - Сейчас всё организуем!
Эти его слова вызвали радостную улыбку на лице Арсения. Пока он с энтузиазмом открывал шампанское, Геннадий с Владимиром принёсли столовые приборы. Вскоре приготовления были закончены, и великолепная четвёрка уселась за стол.
- Ну что же, - взял слово Румянцев, разливая коньяк, - раз такое дело – выпьем за знакомство, мне очень приятно находиться сегодня здесь рядом вами.
Сказав это, он первым выпил до дна. Жаворонков после некоторых раздумий последовал его примеру, а Щербицкий, видя, что открытое им шампанское никого не интересует, присосался прямо к горлышку бутылки, осушил её почти наполовину, затем вытерев губы рукавом, громко крякнул от удовольствия и запихал себе в рот большой кусок рыбы.
- Почему скучаешь? – спросил он у сидевшего рядом с ним Алексея, - Плохо себя чувствуешь?
- Я стараюсь не выпивать, - с деланным сожалением ответил Ольгин, - но в этом есть некий плюс – тебе достанется больше!
- Разумеется, - Арсений забрал у него стопку, моментально её осушил и запил шампанским, - добро не должно пропадать!
- Пока я не забыл - обратился тем временем Владимир к домохозяину, - возьми эти две мои кассеты, я очень хочу записать Костю Беляева, особенно его концерт на Дне рождения Давида Шендеровича 1976 года!
- На фиг тебе дался этот матюжник! – недоумённо пожал плечами Геннадий, - Что ты в нём нашёл такого хорошего?! Ну да ладно, давай сюда эти кассеты, через неделю сделаю их. А ты, Алёша, не молчи, а лучше расскажи, о том, что же тебя привело сюда ко мне?
- Дело в том, - начал Алексей, осторожно подбирая каждое слово, - что некоторое время тому назад в фонотеке студии, где я работаю, появился концерт Саши Зубко с ансамблем «Моисей». Всё бы хорошо, да вот качество звучания этой фонограммы, мягко говоря, посредственное. Мой директор узнал, что оригинал этой записи находится у Вас, вот поэтому я сейчас здесь.
- Интересно, от кого он это мог узнать?
- Вероятно, от Толи Синицына, этот ваш земляк, тоже занимается музыкальными делами.
- Я знаю Синицына, это очень милый и душевный человек, - вставил своё веское словцо в разговор Щербицкий.
- Ну, студии как таковые меня не интересуют, я работаю сам по себе, - произнёс со значением Жаворонков, доедая кусок колбасы,- да, оригинал концерта Саши Зубко у меня действительно имеется, хоть я и не записывал его. А дело было так – в 1985 году мой товарищ Саша Егоров по кликухе «Фогель» загорелся идеей сделать свой собственный музыкальный проект наподобие тех, что когда-то делал Сергей Иванович Маклаков с Аркадием Северным и Александром Розенбаумом. В Белгороде у Саши имелись согласные записаться знакомые музыканты, их солист, тот самый Саша Зубко, а так же необходимая аппаратура, не было лишь одного – денег, чтобы оплатить это мероприятие, и вот тогда Егоров обратился за помощью ко мне. А у меня с баблом дела как раз тогда обстояли просто великолепно, потому что служил моряком загранплавания, ну, ты понимаешь, что это такое, каждый день обедал в «Метрополе», имел целый штат любовниц, носил только фирменные шмотки. Я сказал Фогелю, если, хочешь записать приблатнённый концерт, хорошо, деньги на это дело ты получишь, но оригинал готовой записи будет у моим, а тебе достанется с него мастер-копия, дальше уже делай с ней всё, что посчитаешь нужным. Он согласился, и получил от меня под запись бобину с очень дорогой и дефицитной лентой, которая была тоньше обычной, что позволяло уместить два часа записи на девятнадцатой скорости, по часу каждая сторона. Вот, значит, с этой бобиной и поехал Фогель в Белгород. Пробыл он там пять дней, записывались они в каком-то местном областном ДК исключительно по ночам, чтобы никто не мешал. Назвались – «Саша Зубко с ансамблем «Моисей», не знаю, кто такое название придумал, наверно сам Фогель. Кстати, он там сам одну песню исполнил, «Скрипач» называется. Потом я получил на руки готовую бобину и, согласно нашему договору сделал ему с неё «мастер». Для этого «мастера» Егоров принёс хорошую ленту, MAXELL, если мне память не изменяет, но она была уже не такая, как моя, а стандартная, продолжительностью где-то девяносто минут с хвостиком. В процессе записи мною были отсеяны неудачные дубли с музыкальными проигрышами, но, не смотря на это, все песни на бобину всё равно не влезали, поэтому одну из них, «Ванинский порт» я не включил в версию для раскатки среди слушателей, она осталась лишь на оригинале. Почему именно её - да потому что с моей точки зрения она была исполнена хуже всех остальных, Саша по этому поводу не возражал. Вот так и пошёл по народу ходить этот концерт. Для себя я потом сделал вторую, точно такую же копию для раскатки, но тиражированием особо не занимался, поэтому затраченных денег в итоге так и не вернул. Заработал ли что-то с этого Фогель – не знаю, скорее да, чем нет, ведь концерт удался, и то, что твой директор им интересуется, лишний раз это доказывает. А оригинал – вот он, в целости и сохранности, раз в три месяца я его обязательно завожу и слушаю!
Сказав это, Жаворонков достал из коробки с надписью «блатняк» белый пластиковый футляр с бобиной, продемонстрировал его гостям и тут же снова вернул на место.
- Да, увлекательная история! – произнёс Румянцев, - Вот, Алексей, благодаря таким подвижникам, как Гена и делается этот музыкальный жанр. Давайте же выпьем за него, пусть будет больше новых, хороших записей и концертов!
- За тебя, друг! – подал голос Щербицкий, успевший к этому времени в одиночку приговорить всю бутылку шампанского, и теперь плавно переключившийся на коньяк.
- А почему других записей этого ансамбля больше не было? – поинтересовался Ольгин после того, как вся компания приняла на грудь.
- Заниматься этим стало некому, - ответил Жаворонков, покончив с «Оливье» на своей тарелке, - Коля Рышков умер, Фукс уехал в Штаты, Маклаков, Калятин и Корниенко отошли от дел, а у Фогеля были вечные проблемы с финансами. Конечно, тщеславие из него било просто фонтаном, и он думал, что я снова дам денег, уже для записи его собственного оркестрового альбома, он даже умудрился сделать персонально для меня некую гитарную демонстрационную версию того, что задумал, но я ему отказал, так как считал, что ничего путного из этого не выйдет. Есть у меня этот гитарник, ничего интересного там нет, всё нудно и однообразно. Ну а насчёт ансамбля «Моисей» и Саши Зубко – если хочешь, давай, сейчас сделаю тебе копию со своего мастера, стоить это будет десять рублей, плюс к этому цена носителя, бобины или кассеты, в зависимости от того, что сам выберешь.
- Геннадий, мне не нужна копия с мастера. Запишите мне с вашего двухчасового оригинала. Я заплачу, сколько скажете.
- Нет, Алёша, с оригинала я ничего не записываю! Это моё железное правило, и я не стану его нарушать.
- Я могу предложить хороший обмен. Вот, посмотрите, - Алексей достал из своего пакета свою бобину BASF, - здесь московский концерт Аркадия Северного в ресторане «Печора», существует только в единственном экземпляре. Предлагаю его сейчас послушать!
- Не буду, не хочу. Северного у нас в городе выше крыши, его записи продаются в каждом кооперативном ларьке, и, между прочим, не особо покупаются. Другое дело Саша Зубко – он сейчас гораздо более востребован.
- Тогда продайте мне этот Ваш оригинал. Предлагаю тысячу баксов наличными.
- Даже за пять не продам. И хватит об этом. Если не хочешь копию с моего «мастера», значит не получишь ничего, - сказав это, Жаворонков демонстративно отвернулся от Ольгина в сторону Румянцева и завёл с ним разговор о том, какая этом году уродилась картошка на его дачном участке. Щербицкий тем временем всё больше пьянел. Некоторое время фотограф «Востока» болтал сам с собой, а потом так закачался, что чуть было, не свалился со стула.
- Я думаю, ему уже хватит! – сказал Жаворонков, с нескрываемой тревогой в голосе.
- Как это хватит?! – воскликнул Арсений, - у нас же ещё курица и портвейн остались!
- Вот что, - решил разрядить обстановку Румянцев, - Ген, давай мы сделаем небольшой перерыв, как раз курицу разогреем!
- Хорошая идея, у меня ведь к ней итальянские макароны имеются! – согласился Геннадий, который был тоже уже слегка пьян, пойдём, Володя на кухню, а ты, Лёш, присмотри тут за этим чудиком!
Ольгин остался наедине с Щербицким. Какое-то время Арсений порывался прочитать свою очередную поэму, а потом, успокоившись, свесил свою голову на грудь и мирно закимарил. Мысли кубарем прокатились в голове Алексея – все планы относительно концерта Саши Зубко летели к чёрту из-за тупого упрямства Жаворонкова. Вчера - неудача с Крестовским, а теперь ещё и здесь. Необходимо было срочно что-то предпринять, но вот, только что?! Его руки достали и раскрыли белый футляр с оригиналом вожделенной записи, который только что был ему продемонстрирован. Решение созрело в тот же миг. Бобина была аккуратно извлечена и переложена в коробку от BASF, а сама родная лента отправилась в полёт из открытого окна квартиры прямо на улицу. Подойдя к Щербицкому, и убедившись, что тот продолжает спать, Ольгин вложил пустой футляр в принадлежащий ему рюкзак, а затем вышел на кухню, где Геннадий при помощи Владимира уже сливал воду с готовых макарон.
- Ну что, замучил тебя Арсеньюшка? – с улыбкой спросил его Румянцев.
- Не без этого, - отвечал Алексей, - когда трезвый он вполне терпим, но когда пьян…
- А пьяным, как я понимаю, он бывает гораздо чаще, чем трезвым, - подхватил Геннадий, - Разу ж ты сюда пришёл, помоги нам отнести всё это хозяйство в комнату, сейчас курочку поедим!
Когда все трое вернулись, то застали Щербицкого роящимся в коробках, короткий период сна сменился у него периодом повышенной активности.
- Ребята, я курить хочу, - сказал Арсений, подняв голову, - здесь есть где-нибудь сигареты?
- Какие сигареты, тут бобины лежат, и запомни, у меня не курят, мудила! – рассерженный Жаворонков оттащил его к столу, - вот, сиди здесь, и будь добр, веди себя прилично!
- Как скажешь, - тот к кому были обращены эти слова, принялся открывать портвейн. Быстро оценив ситуацию Румянцев, незаметно для него спрятал вторую бутылку в пакет Ольгина.
- Так будет лучше, - шепнул он ему на ухо, - в противном случае Арсен останется здесь ночевать.
Они посидели ещё минут сорок, съели курицу и выпили портвейна. Даже Ольгин позволил себе сделать пару глотков этого напитка на радость окружающим, при этом по достоинству его оценив. «Молдавский розовый» оказался очень не плох, его совершенно не стыдно было выставлять на стол гостям, и Алексей решил обязательно привезти к себе домой из Ленинграда пару таких бутылок. Жаворонков постепенно отошёл от обиды на отказ гостя из Саратова от его записей и под конец застолья, положив руку ему на плечо, затянул свою любимую песню – «По тундре, по железной дороге…» к большому удовольствию Румянцева, который слушал это пение с блаженной улыбкой.
- Ну ладно, ребята, как говорится – хорошего понемножку,- наконец сказал он, вставая, - мы наверно пойдём, уже давно стемнело. Ген, благодарю за гостеприимство, надеюсь, ты не в обиде на нас.
- Всё нормально, - Геннадий поспешил к своей двери и принялся колдовать с замками, - Ты прав, Володя, иногда всё же надо вот так собираться и расслабляться. Алексей, я был рад встрече с тобой. Если передумаешь насчёт Саши Зубко – приезжай снова, ты теперь знаешь, как до меня добраться, я почти всегда дома.
- Спасибо, Гена, я подумаю, - Ольгин обнял его, и хотел было выйти на лестницу, но его обогнал Щербицкий, который, не попрощавшись, с грохотом помчался по ступеням вниз.
- Куда это он? – недоумённо спросил Жаворонков.
- Просто теряюсь в догадках, - пожал плечами Румянцев, - но мы присмотрим за ним. Счастливо тебе, созвонимся!
Когда Владимир с Алексеем спустились на лифте и вышли из дома перед ними предстал распростёртый на траве Арсений. Его рюкзак валялся в нескольких метрах рядом.
- Боюсь, что сейчас он заснул уже надолго, - почесал затылок Румянцев, - самое хреновое в этой ситуации то, что мы не можем его вот так бросить.
- И как тогда следует нам поступить?
- В идеале - поймать тачку и отвезти нашего друга домой. Но дело в том, что сейчас уже поздно и отыскать человека за рулём, здесь, в городской окраине очень сложно. Вот что, побудь пока с ним, а я посмотрю в округе, может быть, всё же найду кого-нибудь.
Владимир зашёл за другую сторону дома, а Алексей приблизился к Арсению, дотронулся до него – реакции не последовало. И тут ему на глаза попалась выброшенная бобина, она как раз лежала под окном квартиры Жаворонкова. Ольгин подбежал к мусорному баку, который кто-то умудрился поставить прямо около проезжей части, бросил её туда, основательно зарыв при этом свежими очистками от картошки вперемежку с ещё какой-то дрянью, и сразу же вернулся к спящей жертве алкоголизма. Сделал он это очень вовремя, как раз вернулся Румянцев.
- Вокруг ни души, - сказал он,- всё просто скверно.
Склонился над Щербицким, Владимир потряс его за плечо, ударил пару раз по щекам, но все эти действия не возымели никакого эффекта. В сердцах он вырвал из рук Ольгина пакет, достал спрятанный портвейн, поднёс его к лицу спящего и громко сказал:
- Арсен, вставай! Смотри, что у меня есть!
И тут произошло чудо. Тот, которого казалось, невозможно было разбудить даже пушечным выстрелом, вдруг широко раскрыл глаза, уставился на бутылку и жадно протянул к ней руку, выдавив из своего рта всего лишь одно слово:
- Дай!!!
- Нет, - Румянцев отошёл на несколько шагов в сторону, - получишь её, если пойдёшь с нами. Вперёд, приятель, знаю, ты сильный, сможешь!
Арсений Евгеньевич действительно смог. Собрав все свои силы, он прополз несколько метров вперёд на животе подобно разведчику-парашютисту до ближайшего фонарного столба, и, подтянувшись, встал на обе ноги, издав при этом победоносный звериный рык.
- Ну, вот и умничка! – Алексей надел на его плечи рюкзак и взял под руку, - А теперь, давай, не будем задерживаться!
Автобусная остановка была недалеко, всего лишь метрах в ста от них. Румянцев пошёл к ней первым, держа бутылку так, чтобы её видел Щербицкий, и тот зашагал вперёд, напевая во всю свою пьяную глотку:
Моя подружка – пивная кружка,
Стакан гранёный – мой лучший друг!
Бутылка водки, кусок селёдки,
Сухарик чёрный, зелёный лук!
Со стороны это всё выглядело более чем смешно, но Ольгину было не до смеха. Он молил всех святых, чтобы автобус подъехал, как можно скорее, но небеса были глухи к его молитвам.
- Да, время позднее, - задумчиво произнёс Владимир, как только все трое оказались у остановки, - однако, не будем падать духом, мы обязательно уедем отсюда. Но, что я вижу, Лёша, посмотри, кто к нам бежит!
Ольгин обернулся и увидел Жаворонкова. Несмотря на то, что на улице было уже прохладно, Геннадий бежал к ним в том же виде, в каком их принимал у себя дома – майке, штанах и шлёпанцах, на его раскрасневшемся лице, была написана звериная ярость.
- Стойте, где стоите! - кричал он на бегу, - Кто-то один из вас вор, и за своё воровство он мне сейчас ответит по полной программе!
- Не кипятись, - Румянцев перехватил его за локоть, - скажи по-человечески, что стряслось?
- Мой оригинал Саши Зубко, - выдавил из себя его друг, - он украден!
- Такими словами просто так не бросаются. Сам-то у себя хорошо посмотрел? Наверно, просто по-пьянке засунул его куда-нибудь и теперь не можешь вспомнить, куда именно.
- Я проверил всё очень хорошо, - обвинитель повернулся к Ольгину, - ты этой записью интересовался, и поэтому являешься первым подозреваемым!
- У меня на руках только моя личная бобина с Северным, которую Вы не стали слушать! – Алексей раскрыл пакет и продемонстрировал ему фирменную коробку с надписью BASF, - Ещё вопросы будут?
Его лицо не выражало никаких эмоций, но внутри, напротив, по понятным причинам всё просто клокотало. Если б Геннадий взял в руки то, что он ему только что показал и посмотрел, что там внутри, произошёл бы финал всему, но этого не случилось.
- А как насчёт тебя? Ты рылся в моих записях, когда мы все были на кухне! – обратился он к Арсению.
Арсений в ответ промычал что-то невразумительное, совершенно не отдавая себе отчёта в том, что происходит. Ещё бы, какие к чертям оригиналы, когда совсем рядом был любимый портвейн!
- Ага, нашёл! – Жаворонков с торжествующим видом достал из его рюкзака свой белый пластиковый футляр, - Но, где сама бобина? Куда ты её дел, урод?
Щербицкий ничего не ответил, и это окончательно вывело Геннадия из себя.
- Грязная пьяная свинья! – выкрикнул он и со всей силой заехал ему в левый глаз.
Несчастный взвыл от боли, закрыв лицо обеими ладонями, нападающий снова занёс руку, но тут Ольгин, решивший, что пора вмешаться в происходящее, с такой силой толкнул драчуна в грудь, что тот покачнулся, и, потеряв равновесие, упал прямо на газон.
- И ты тоже хочешь получить?! – он тут же вскочил на ноги, и двинулся было на Алексея, однако, ему дорогу преградил Румянцев. Высокий, с огромными кулаками, Владимир мог одним своим видом поставить на место любого.
- А ну, утихомирься! - приказал он, - Если у Арсена оказался твой футляр, то это ещё ровным счётом ничего не значит!
- Интересно, почему?!
- А потому. Я прекрасно помню, как ты вынимал свою бобину из него, а, вот то, что вернул её туда обратно – почему-то нет.
- Значит, ты тоже на стороне этого алкаша?! Да я на всех вас троих напишу заявление в милицию!
- Правда, напишешь?! Это уже становится интересным. И что ты ментам скажешь по поводу своей частной звукозаписывающей деятельности? Поверь, у компетентных органов возникнет к тебе вопросов очень много вопросов. Соответствующие статьи в УК ещё никто не отменял. Хочешь серьёзных неприятностей?
Эти слова стали для Жаворонкова подобием холодного душа. Вся его агрессивность мгновенно куда-то улетучилась, и, видя это, Владимир продолжал:
- Генка, ты сейчас, между прочим, тоже не совсем трезв. Возвращайся домой, отдохни, а утром, на свежую голову ещё раз, как следует, поковыряйся в своих коробках, твоя бобина отыщется.
В эту минуту, наконец, подъехал автобус. Ольгин втолкнул Щербицкого в полупустой салон, и усадил в кресло, Румянцев, естественно, тоже последовал за ними, помахав своему другу на прощание рукой. Геннадий остался стоять на улице, освещённый светом полной Луны и ближайшего ночного фонаря, на его лице была написана глубокая досада, он так и не заметил торжествующего взгляда Алексея. Взревел мотор и транспорт тронулся, оставляя одного из ведущих музыкальных коллекционеров Ленинграда, как говорится – с носом.
- Давай-ка, Арсений, теперь посмотрим на тебя, - повернулся к пострадавшему Владимир, - как ты вообще себя чувствуешь?
- Нормально чувствую, - ответил уже достаточно протрезвевший Щербицкий, - только не пойму, за что Генка меня так ударил.
- Ни за что, просто у него от выпитого переклинило. Фингал у тебя теперь знатный, но это не смертельно, пройдёт. Будь благодарен Алёше, если бы не он, всё могло бы кончиться гораздо хуже.
- Всегда готов прийти на помощь другу, - скромно сказал Ольгин, - Володя, как ты считаешь, удастся ли разрулить создавшуюся конфликтную ситуацию с Жаворонковым?
- Конечно, удастся. Между прочим, я действительно не помню, чтобы Генка положил этот несчастный оригинал обратно в свой футляр. А Арсеньюшка наверняка засунул его к себе чисто на автомате, такое бывает. Пусть это всё тебя не волнует. Лучше скажи, когда ты уезжаешь обратно к себе в Саратов?
- Двадцать второго, в 18.03
- У тебя есть ещё в нашем городе какие-то неотложные дела?
- Совершенно никаких.
- Тогда вот тебе номер моего телефона. Позвони мне завтра вечером, думаю, выберем день и прокатимся вместе в Петергоф. Я сам там давно уже не был.
- И я тоже поеду! – подал голос Щербицкий
- Почему бы и нет! Но сейчас – соберись, мы скоро будем в метро, и нам очень важно, чтобы ты добрался до своей станции без приключений.
- Будь спокоен, не подведу. А где мой портвейн?
- Вот это память! – Румянцев рассмеялся, - Получишь его, когда будем расставаться. Зуб даю!
«Это не мужик, а просто насос какой-то!» – подумал Ольгин, глядя на счастливого Арсения.
Сегодняшний день, особенно вечер, выдался на славу, пакет с бобиной Жаворонкова ласково грел его руку и душу.
|
| |
| |
| Гость | Дата: Вторник, 27.10.2020, 21:23 | Сообщение # 71 |
|
Группа: Гости
| Читать интересно,это чисто художественное произведение,временами какие то моменты похожи на правду,вся эта глава заключается в том как украсть бобину,у человека который пустил тебя в дом.Да !!! Уж!
|
| |
| |
| Гость | Дата: Вторник, 27.10.2020, 22:21 | Сообщение # 72 |
|
Группа: Гости
| Интересно спасибо. Узнаваемые личности но читать неудобно долгий промежуток времени выставления. Забываитса надо по новой перичитывать вспоминать.
|
| |
| |
| ateist | Дата: Среда, 28.10.2020, 00:46 | Сообщение # 73 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 14241
Статус: Offline
| Благодарю.
Узнаваемые личности. Колоритные.
Сюжет, насколько можно понять из фрагментов, всё больше закручивается.
Телеграм-канал
Русскiй Андеграундъ
|
| |
| |
| Гость | Дата: Среда, 28.10.2020, 02:17 | Сообщение # 74 |
|
Группа: Гости
| Благодарю за отзывы. Если кому-то интересно, значит всё это не зря. Ну и насчёт выставления, я здесь показал лишь некоторые фрагменты. Постараюсь, как можно скорее начать публикацию законченного произведения с самого его начала.
|
| |
| |
| Гость | Дата: Среда, 28.10.2020, 15:55 | Сообщение # 75 |
|
Группа: Гости
| Читается захватывающе, сюжеты интересные - накаляются, поэтому в ожидании. Спасибо. Вопрос-о публичном издании в печати мысли есть?
|
| |
| |
